От свежих, бодро пыхтящих горячим перегаром, вулканов плавно перейдем к вулканам потухшим, еще и залитым несметным количеством воды. Давно (семьдесят четыре тысячи лет тому назад) колоссальный суматранский вулкан взорвался, разбросав по планете свое раскаленное нутро. На его месте образовалась огромная бубликообразная яма, которая постепенно заполнилась водой. Так и образовалось озеро Тоба - затопленная кальдера древнего супервулкана, площадью 1775 квадратных километров, глубиной местами более 500 метров, со здоровым островом посередине. 

Традиционно индонезийцы едят пищу руками. Вилки, ложки и прочие китайские палочки, конечно, завоевали свою нишу в современном быту. Даже в самом захудалом суматранском общепите вам выдадут ложку, а если попросите, то принесут и гнутую вилку. Но, присевшие перекусить местные граждане, успешно могут обойтись и без инструментальных извращений. Сосредоточенно намнут руками рис, смешают его с соусом, да ловко все теми же руками отправят в рот. Антисанитарию же компенсируют чудовищными дозами острого перца, который порой умудряются напихать в любое кулинарное блюдо, даже в кофе. Что индонезийцам хорошо - то способно приковать к горшку их бледнолицых братьев. Разговевшись небритым трупиком цыпленка в приличного вида харчевне (приготовленного по нашей настоятельной просьбе без перца), утром мы поимели внутрипотроховое отравление. Тошнота, выдавливающая мозг через ноздри, зеленый цвет лиц и обильный завтрак из активированного угля, тонко намекали на нескучное начало нового дня. Ведь сегодня мы собираемся прогуляться в кратер вулкана Сибаяк. 

«Слушай, зачем тебе в столь жарком климате нужна такая густая шерсть?». Обезьяна ничего не ответила, и лишь крепче обняла меня за ляжку своими бесконечно длинными рыжими руками. Я сделал робкую попытку освободиться, но молодая орангутаниха явно не собиралась выпускать большого белого волосатого самца. Наш проводник злобно хихикал в сторонке, сексуально озабоченный примат поволок меня за руку в лес. Я сгреб в охапку свою новую подружку и прошествовал по тропе с мохнатой ношей подмышкой. Тяжелая. От обезьяны пахло фруктами, четыре сухие сильные руки вцепились в мою немногочисленную одежду. Интересно, что она собирается со мной делать? На пальму я явно не влезу. "Черт побери, да отвлеките же ее бананами!", - часть нашего обеда полетела в кусты...

Машины неслись по замшелому автомобильному мосту с грохотом атакующей танковой колонны. Какие-то несуразные грузовики, похожие на трехколесные самоходные швейные машинки, смердящие сизым маслянистым дымом трескучие мотоциклы. Голова кружилась от жары, запаха бензина, испарений тухлой воды из бурых луж вдоль обочин. Дорога, как и большинство дорог в этом городе, не имела тротуаров. Сплошной поток транспорта грозил смести двух нелепого вида пешеходов, испуганно пробирающихся сквозь нутро суматранского мегаполиса. "Хеллоу, мистер!", измученно улыбаясь отнекиваюсь: "Сам ты хуйло...". Очередной ржавый автобус тормозит посреди моста, пассажиры с упоением здороваются, разглядывая парочку белых туристов, как делегацию зеленых человечков с Альфы Центавра. "Хеллоу!", чуть не вылетев с моста, кричит какой-то замотанный в грязный шарф байкер. Балансируя между глубокой канавой и тарахтящими машинами, добегаем до ближайшего ряда домов, где за нами увязывается визжащая от восторга стайка щекастых детишек. Да, недостаток внимания в ближайшее время нам не грозит. Ну так здравствуй, Суматра! 

Двенадцать островов, 63 тысячи гектаров акватории, а также полосу побережья залива Петра Великого, в южной его части, занимает морской биосферный заповедник и прочие его охранные зоны. Все как-то не получалось у меня внимательно исследовать заповедные камни, но, по счастливому стечению обстоятельств, наконец, удалось таки совершить заплыв по восточному участку ДВГМЗ, от бухты Теляковского до мыса Льва и обратно.

Редкая Му-Му доплывет до середины Шкотовки - некрупной речушки в семидесяти километрах от Владивостока, где в очередной, пес знает какой, раз проходило мероприятие (и водкопринятие) по случаю открытия водного сезона. 

Эта скупая на ежегодную дозу снега зима заканчивается цветными дымами пожарищ, носящимся в воздухе черным пеплом, да заревом бодро горящих сухотравных полей. Злой февральский ветер раздувает бесконечные полосы огня, поднимает искрящие клочья травы и уносит смрадные облака куда-то за Туманган на чужую территорию.

Новый год настиг нас в столице атипичной пневмонии - славном городе Гонконге. Активизация соотечественников и прочих туристических фирм по сезонной скупке авиабилетов привела к полнейшей недоступности данного блага цивилизации для нерасторопных путешественников. Посему ехать пришлось на поезде, сквозь бесконечно многолюдный Китай, мимо уходящих за горизонт снопов кукурузы, прижатых друг к другу, словно замерзшие воробьи, домов барачного типа, и, воспевающих китайскую экономическую мощь, разноцветных мусорных полей.

Этот сентябрь я провел в пеших скитаниях по Кунаширу - самому южному острову Большой Курильской гряды. Уделив немалое количество времени фотографированию окрестностей и прочему осмотру достопримечательностей сего любопытного участка суши.

Сильно грустный отчет, по причине раннего завершения мной водномоторного сезона. Посему на фото нет ничего, кроме камней, воды, неба и причьего говна. Десять почти одинаковых картинок с десятью оттенками синего.

Жаблюсь на прилегающей к дому акватории, презрев в это время года поездки в тайгу и прочие реки. Ночевка в утробе лодки не требует каких-то лишних телодвижений вроде постановки палатки и организации бомжевища, что является органичным продолжением общего хронического летнего пляжебатонства.

В Приморье наступила пора цветения лотосов. Откровенно не хочется в это время искать в заливе острова свободные от охочих до пляжного отдыха горожан, да тупо вытапливать на августовском солнце последние запасы жира из постройневшего организма. Посему, совершенно логично, посетить благоухающие свежим метаном болота, ластожабнуться на каяке меж мрачных пней, в полной мере насладиться ни с чем не сравнимым болотным духом. Ну и должным образом подкормить немногочисленных приморских комаров.

Волшебным субботним утром наши помятые физиономии извлеклись из палаточного нутра на дикий, усыпанный сонными волосатыми гусеницами, трупами ночных насекомых и сырой лесной требухой, галечный пляж. Верховья Тудагоу - истока Даубихе, реки, где еще встречается немногочисленная рыба и прочие таежные радости, доступные для охоты и побирательства.

Весьма краткосрочно вылезли на акваторию с целью летнего пляжебатонства. Ушли в пятницу, в воскресенье рано утром пришлось подрываться, бросать в лодку мокрую палатку и вещи, да линять домой. Погода не сулила комфортного отдыха.

Внезапно решил проведать на севере Приморья водопад на Амгу, да заодно сплавиться по Кеме. Ни то ни другое не является для меня каким-то новым и оригинальным занятием - бурные воды Кемы, как и самый большой в нашем крае водопад, мне уже доводилось обзирать в своих скромных опусах. Но, как говорится: "Повторение - мать учения и теща заикания", посему, предлагаю еще раз полюбоваться на красоту дальневосточной природы.